Для Брыга день начинался невероятно удачно. Нет, конечно, нельзя назвать удачей то, что гоблина никто не захотел пускать в деревню и даже порывались отобрать Гретель, здраво прикинув, что зеленокожий коротышка наверняка несчастное животное откуда-то спер. Впрочем, конфликт между двумя расами разрешился быстро, и Брыжень спустя полчаса думать забыл про все эти бытовые неприятности. Возможно, его настроение улучшил и факт того, что пока он спешно покидал деревню, попутно подпихивая под зад упирающуюся козу, успел спереть несколько куриных яиц, початую бутылку какой-то непонятной дряни (наверняка алкогольной) и маленькую садовую лопаточку. Забрал бы и больше барахла, но было уж слишком некогда. Гоблины народ занятой, знаете ли.
На ходу заворачивая добытое в тряпки и укладывая все это в сумку, Брыг плавно начал сходить с тракта. Что-то очень мудрое (гоблин не был твердо уверен в происхождении этого чего-то) подсказывало, что покусанное холь-инцем мужичье скоро почувствует легкое недомогание, и тогда им захочется призвать неудавшегося гостя к ответу.  Тот, конечно, отвечать был не намерен, потому что как у всякого мужика (МУЖИКА-а!) слово и действие его было окончательным и бесповоротным. Как ледоход.
Такие мысли гоблина успокоили окончательно, и, словно большой зеленый воробей, Брыжень гордо нахохлился. На самом деле, он очень надеялся погреться в деревенской таверне, потому что здешняя погода навевала на него  легкую, чуть ли не лирическую, тоску. Стоило ему покинуть родные горы, как сразу весь мир славно утонул в лесах, которые Брыг, мягко говоря, не очень любил. Холь-инец порой думал, что превратится в дриаду или какой-нибудь пенек, и останется на попечении одной лишь Гретель. В дееспособности дриад и пней, пусть и волшебных, он очень сомневался.
Гоблин мрачно почесался и брезгливо бросил отслоившуюся чешую на землю. Следить ему не хотелось, но кожа от обилия влаги зудела и требовала к себе внимания и срочных мер. Брыг остановился на какой-то миг, взглядом ища песок или достаточно сухое дерево, но коза довольно ощутимо пихнула сторонника личной гигиены рогами. Гретель мстила, и мстя ее была страшна. Обиженно посопев, Брыжень протянул питомице кусочек соли. Похоже, той хотелось самой поучаствовать в локальном грабеже деревни, да только ей не дали. К счастью, маленькая соленая взятка сделала свое дело, и Брыг мог не бояться, что ему достанется снова.
- Гретель, куда нам теперь? - гоблин радовался каждому разу, когда ему не требовалось пытать себя сложным общим языком, поэтому будь сейчас кто рядом, услышал бы лишь непонятное рычание, лишь отдаленно напоминающее слова.
Коза с аппетитом захрумкала какую-то ветку. Гоблин хмыкнул, решив, что этот ответ не так уж и плох, и аккуратно достал из сумки яйцо. Хрустнула скорлупа, и холь-инец, аккуратно потягивая ее содержимое, огляделся. Ночью быть в лесу, особенно, таком плотном, было попросту небезопасно. Впрочем, как и возвращаться к тракту.
Гретель продолжала набивать брюхо всем, до чего могла дотянуться, из-за Брыг не сразу почуял опасность. А после чуять ее было поздно: гоблин чуть ли не подпрыгнул, когда услышал позади себя голос. Коза, словно по немому приказу изящно скакнула в сторону, за непутевого владельца. Брыжень собрался, почти что по животному угрожая оскалом.
- Не твое дело. Идти своей дорогой! - общий язык сильно исказился, и гоблин лишь чудом смог произнести слова. Холь-инец невольно сжал кулаки, и в одной из рук скрипнула скорлупа.

В тот момент, когда невидимый за ветками преследователь явил себя миру и вылез из-под прикрытия веток, Брыг чуть не подпрыгнул: настолько он был напряжен. Блеск оружия гоблину не понравился сразу. Его вообще, мягко говоря, сложившаяся ситуация не прельщала. В конце-концов, все нормальные люди не шарятся по чащам и не здороваются со всеми подряд. Вон, в последний раз Брыжень встретил незнакомых людей-охотников, и те ему накостыляли ни за что. Не больно, но обидно. Ну, и как ни за что, он всего-то опустошил силки и ловушки для мелкого зверья.
С другой стороны, этот незнакомец не нападал и даже не ругался страшными словами. На всякий случай Брыг недоверчиво нахохлился, чтобы выглядеть внушительнее - любопытный взгляд человека не придавал происходящему спокойствия, и холь-инцу захотелось либо кинуться на парня, либо броситься наутек. К сожалению, до размеров орка ему надуться не удалось, но даже худо-бедно собранного образа общей неприветливости должно было хватить.
Особенно, когда тот протянул еду. Точно! Точно! Отравить собрался! Брыг возмущенно зыркнул на новоявленного мецената, выпрямившись и готовя гневную тираду. От пищи он мог и отказаться, а вот отравленным ему быть совершенно не хотелось. Гретель же, так скромно прятавшаяся позади, от вкусно пахнущей еды отказаться была не готова. Она легко отскочила от гоблина и одним прыжком оказалась около чужака, вцепившись всеми зубами в крендель и, не отнимая его, принялась жевать.
Тут-то Брыгу и стало не до того, чтобы строить буку. Если пища отравлена, то тупоголовое животное точно помрет. Гоблин, представив это, побледнел, подскочил, как ужаленный, и испуганно взвизгнул:
- Вредная ты скотина! Выбрось СЕЧАЖЖЕ!
Гоблинский язык причудливо смешался с общим, сам гоблин паниковал и даже забыл, что несколько минут назад был готов схватиться за оружие, беспомощно топчась рядом со своей питомицей. Гретель же, серьезно глядя на чужака, не менее серьезно жевала крендель и все никак не умирала.
Методично отталкиваемый задней ногой, Брыг, наконец, обратил внимание на незнакомца:
- Отравленный? Отравленный? Человече охотник? - паника заметно ухудшила способность Брыга строить сложные предложения.
Он рычал и пыхтел, пытаясь оттащить козу, но упорно получал слабый пинок по животу копытом.

Ругань и вой еще несколько секунд раздавалась по лесу, будто все зверье в округе решило планомерно, загибаясь в корчах, издохнуть. Но театру одного актера суждено было закрыться, стоило погрязшему в панике гоблину понять, что, собственно, помереть собрался здесь только он, и то не от отравления, а от разрыва сердца. Мысленно одернув себя, Брыг принял вид, положенный настоящему холь-инцу: недружелюбный и трусоватый. По крайней мере, он изо всех сил пытался, вместо того, чтобы выглядеть растерянно и встревоженно, а именно так он себя и чувствовал. Ну, он же не дурак там какой-нибудь, такое лицо делать, правда?
Зеленокожий нехотя выпустил из руки жесткую козью шерсть, поняв, что Гретель и правда не спешила помирать. По тому, как коза жевала угощение, можно было сказать, что она явно уверена в том, что переживет Брыга и еще пра-правнукам будет о своих приключениях рассказывать. А потом, если не надоест, то и их потомкам.
- Тогда да. Тогда ладно. - кивнул Брыжень, перестав фыркать. Однако стоило человеку даже немного поднять руки, как холь-инец приготовился схватиться за оружие. Весь его опыт подначивал ударить, пока парень безоружен. С другой стороны, гоблин считал себя слишком умным, чтобы нападать вотпрямщас. Ну, и слишком малочисленным. Поэтому как самому умному в этом лесу, а так же самому прозорливому и хитрому, зеленокожему лишь оставалось проявить чудеса совершенно не гоблинского терпения. Поэтому, когда незнакомец (именно незнакомец, ведь Брыг был занят своими душевными метаниями и вполне объяснимыми глубокими переживаниями, а потому просто не услышал имя из-за шквала собственных воплей) потянулся к Гретель, словно по нажатию невидимой кнопки, холь-инец зарычал. Ему совершенно не нравилось, когда к его питомице люди проявляли излишнее внимание. Не то чтобы он страдал от его недостатка сам, но волнение за козу не давало ему покоя. В конце концов, она была лишь животным и в некоторых вещах уступала гоблину.
Но Гретель стоически не помирала. Вместо этого она заинтересованно подняла голову и, стоило парню коснуться ее, немного наклонила. Сначала была тишина, лишь коза взирала на мага с легким интересом. Казалось бы, на этом все и кончилось, пока не пришел смазанный ответ:
- Мы семья. Мы ходим. - после паузы коза возобновила жевание.
Похоже, самой Гретель эта информация показалась вполне исчерпывающей. Мысли же ее, несмотря на вполне мирную природу обладательницы, ощутимо повторяли грубый рычащий холь-инский акцент. Ни причин "ходьбы", ни идей насчет такой странной "семьи" коза не знала, да и, судя по невозмутимости ее "тона", не была слишком заинтересована.
Брыг этого диалога слышать не мог, а потому заволновался. Но Гретель возмущения не показывала, а человек был безоружен, так что гоблин лишь пригрозил:
- Не думать ранить, ага.

Ага. Никто не дерется и даже на него, Брыга, не кричит, а это значит только одно: у них диалог! Гоблин все внутренне терзался муками недоверия, однако замаячившая возможность что-то из этого общения получить очень удобно заглушила почти все остальные чувства. Холь-инец даже выпрямился, подражая своим собственным представлениям о людских диалогах. Вид его внезапно стал даже несколько важным, словно человек нагрянул в его загородное имение, а не встретил грязного и помятого мародера посреди леса.
Сделав огромное усилие над собой, Брыжень даже благодушно кивнул на слова парня. Мол, да-да, изучай, сколько влезет. И это при том, что холь-инца успело задеть такое разжевывание слов: он же...он же он, а не слабоумный какой! С другой стороны, теперь зеленокожему стало в разы легче понимать то, что ему пытались донести все это время. Эти противоречия до добра не доведут! Как минимум, до нервного срыва.
- Еда? Еда - это хорошо. - со знанием дела заметил Брыг. От звучания знакомых слов Гретель навострила уши. - Ее не бывать мало.
Гоблинская выдержка не справилась с напором недоверия, и физиономия, и без того, в общем-то, не излучавшая открытость своего владельца, снова помрачнела. Правда, ненадолго: ради небольшой съестной выгоды Брыг не имел ничего против, а потому портить такие замечательные, выстроенные правдой и неправдой доверительные отношения портить было ни к чему. Ну, как минимум, сейчас. Где-то мысленно холь-инец даже поставил себе звездочку, как бы подтверждая, что он и правда не слабоумный.
- Я Брыг. Звать меня так. - в знак своего расположения Брыжень все-таки решил поделиться информацией. - А ее Гретель. Беречь барахло, ага. Она все жрет.
Взгляд холь-инца из откровенно враждебного стал вдруг скорее заинтересованным. Или, на худой конец, изучающим. Во-первых, его интересовал вопрос еды, а во-вторых, почему бы и не потаращиться, учитывая, что никто не стремится его прогнать.
- Идти? Лес же... - гоблин огляделся. Его нервировало стоять вот так посреди леса, кишащего всякой дрянью. Например, злыми на спертую из силок добычу охотниками. Воспользовавшись моментом, Брыжень спросил мучивший его ранее вопрос: - Здесь есть семьи холь-ин?

Когда еда валится из чужих карманов, как из рога изобилия, стесняться ни к чему. По крайней мере, так считал Брыг. Нет, конечно, он продолжал поглядывать на парня с долей недоверия, чтобы тот не расслаблялся и знал, что уж он-то, Брыжень, все видит и выкрутасничать не даст. Впрочем, не смотря на всю напускную суровость, холь-инец охотно поймал лакомство и не слопал его в первый же миг только из-за своего внимательного изучения того, чем угощают Гретель. Коза от всех яств даже не поперхнулась, похоже, решив наесться на год вперед. Осуждать ее нельзя: как и гоблин она знала, что пока дают, надо брать. А просто так дают им, надо признать, не так уж и часто.
Пожевывая последнее угощение, Гретель слегка боднула ее с холь-инцем нового знакомого, то ли проверяя на наличие еще съестного, то ли показывая свое расположение. Возможно даже, что и то, и другое. Брыг от такого зрелища заметно скуксился, однако идиллию нарушать благодушно не стал. Почувствовав острую потребность хоть как-то отвлечься от своих душевных метаний, он обратил взор на свое яблоко: такое липкое и завлекающе-золотистое. Зеленый и не заметил, что пока он медлил, между Денрой и его питомицей происходило всамделишное общение.
Гретель ответила не сразу. Сначала она помялась, фыркнула, явно выжидая продолжение банкета, но как только поняла, что кормежка подошла к концу, отозвалась.
"Мы ходили всегда", - взглянула, слегка наклонив голову. - "Мы будем ходить долго."
Казалось бы, на этом ее ответ и кончился - звучание "голоса" сошло на нет, утонув в тишине, но внезапно разума мага коснулось слабое дуновение ветра. Ветер нес себе смазанные, лихорадочно меняющиеся картинки, будто кто-то беспорядочно решил втолкнуть все изображения разом, не заботясь об их целостности. Смазанные силуэты коз, шорохи, вой ветра в скалах и, внезапно, скачок: огни, улюлюканье, множество новых силуэтов, слившихся в одну сплошную массу, вдруг перетекших в новое изображение гор. Картинки продолжали скакать, сменяя друг друга, но коснувшийся парня ветер уносил их прочь так же быстро, как и нагрянул его.
Судя по безмятежно тупящему гоблину, вне этого диалога не прошло и нескольких секунд.
Услышав о том, что "родственники" от его драгоценной тушки находятся на значительном расстоянии, холь-инец довольно фыркнул, оскалившись в довольной улыбке:
- Ха, пусть там и сидят! - от столь хорошей новости Брыг наконец впился в яблоко зубами, с удовольствием откусывая немаленький кусок. Последующие слова знакомца, впрочем, заставили гоблина ссутулиться, а зрачки его сузиться до тонких черточек. -...Че?
Для Брыжня вопросы о племени оставались темой если не больной, то очень неприятной. А что, если парень поймет, что к племени зеленый больше не относится? Вдруг сдаст охотникам или деревенщинам? Его что, специально отвлекали?!
Этот вопрос поднял в гоблинской голове тучу эмоций. И чего-то еще... Что-то странное, чего холь-инец не испытывал. Чувство это неприятно обволакивало горло и заставляло все изнутри чесаться.
- Мёд! - гоблин гаркнул, запустив надкушенное угощение в полет. Кто же виноват в том, что он пропустил мимо ушей слова Денры о том, ЧЕМ он угощает. (Подсказка: ну виноват точно не он, Брыг!)
Холь-инец, матерясь, кинулся шарить в мешке в поисках фляги и, после непродолжительного боя с собственным скарбом, жадно прильнул к горлышку, красноречиво зыркая на своего нового знакомого. Холь-инец никогда не пробовал мед, а зря. По крайней мере, он смог бы распознать вкус того, чего ему есть не следует.

Гоблин планировал быть непоколебимым и оскорбленным до самой глубины своей душонки как можно дольше, детально представляя в мыслях, как его, такого красивого и умного, неумёха-меценат упрашивает - нет, вымаливает! - на второй шанс. Предки, как и весь день до этого (да и, в принципе, до этого и того, и еще одного предыдущего месяца, если не года) имели свое мнение. Поэтому, когда яблоко смачно врезалось в физиономию парнишки, Брыг в один момент забыл обо всей своей оскорбленности и хрупкой ранимой бездонной душе, разразившись злорадным кудахтающим смехом. Он ржал с такой самоотдачей, что вода, до этого жадно вылаканная из фляги, пошла носом. Что же, за такое качественное продление жизни не жалко и заплатить весьма глупым видом!
- Я умею! Я могу! - без капли сожаления довольно отозвался холь-инец, утеревшись внешней стороной руки.
При виде того, как скуксился Денра и как многозначительно покраснела кожа после такого удачного удара, настроение Брыжня неумолимо поползло вверх. Того гляди, начнет сиять как начищенная золотая монетка (а начищенные, да к тому же монетки, ой, да еще и золотые - это всегда очень и очень замечательно).
- Мёд вражьё или медведя кормить, не холь-ин. - снизошел до пояснений Брыг, так и не перестав радостно скалиться. Даже последовавший вопрос, похоже, не мог испортить внезапно воцарившего внутри гоблина состояния радости и спокойствия на почве страданий ближнего.
- Они хорошие. - проворковал гоблин, запихивая флягу обратно в сумку. - Чужие - не очень. Семья..
Брыжень почесал физиономию, выстраивая в голове мысли и старательно переводя их на общий язык, продолжил:
- Семья любить чужих. Вы быть друзьями, если Денра  любить сидеть в волчьяй яме или скакать по лесу как заяйц от охотников. Или быть едой для грьянни, духов, еще грьянни, орков, - тут холь-инец увлекся и начал показательно загибать пальцы, ничуть не унывая. - Пещерный грьянни, шакалов ргошша... И-и-или служить предкам. Или просто медленно умирать. Или чужие делать из Денра наживка и выйти к семье Денра.
Брыг завершил свой трогательный рассказ под темой  "Я перечисляю Казни Речнодолинные, делая страшное лицо, чтобы никто не заметил, что я зеленый карлик с козой". Но, чтобы хотя бы немного подсластить гипотетическую пилюлю (чтобы, в случае чего, не попытались надрать его вполне реальную задницу), гоблин добавил:
- Я не хотеть искать чужих. Брыгу не нужен список длиннее.
Конечно, из дипломатических соображений он не стал добавлять в список более кровавые и жестокие подробности и уж тем более акцентировать внимание на том, что он, Брыг, сам, в общем-то, холь-инец со всеми вытекающими последствиями. В случаях, когда ты - часть агрессивного племени, которое не гнушалось убивать и грабить людей, лучше иногда прикрыть неудобные факты и прикинуться слепо-глухо-немым, сделав вид, что все вокруг тоже не шибко-то прозорливые. Иначе никак.

Разговор плавно и одновременно немного неуклюже сошел на нет, и Брыгу оставалось разве что любоваться творением слов своих. Конечно, эта ситуация была отнюдь ему не в новинку: она повторялась с завидным постоянством и приносила совершенно разные результаты. Возможно, на этот раз таковой можно было посчитать положительным, ведь на него не накинулись с кулаками.
Гоблин деловито оперся рукой об дерево, с самодовольной рожей смакуя наступившую тишину и слегка ощутимое напряжение. Холь-инская натура брала свое: ну не мог он отказаться от удовольствия стращания случайных встречных, особенно тех, которые сами не стремились нападать. В такие моменты Брыжень чувствовал себя достаточно большим и страшным, чтобы перестать ощущать себя незрелым одиночкой-недоучкой. Стращание - лучшая зарядка для подуставшей гоблинской самооценки, то, что шаман прописал!
Увы и ах, но моменту этого мини-триумфа было не суждено длиться вечно: чуткое Брыгово ухо уловило подозрительные шорохи. Жаль, что не слишком-то и вовремя. Первым охотником на гоблинской деревне ему точно не бывать. Внезапно тренькнула тетива и уже через мгновение свистнула стрела, жадно вгрызшись в ствол деревца. Брыг издал полный возмущения вопль, а Гретель, не нуждавшаяся в особом приглашении, легко вспорхнула и унеслась вперед, будто бы и не была обременена лишним грузом сумок.
Брыжень не стал долго разбираться и дожидаться, когда его схватят (а раз уж стреляют, то неожиданные недоброжелатели точно не рассылают таким экстравагантным способом приглашения на чай), глазеть, кто же изволил явиться, тоже было некогда. Оставалось одно: бежать. Уж это зеленокожему было по плечу!
Брыг не заботился о том, останется ли Денра с нагрянувшими людьми, хотя его предупреждение и удивило гоблина; после рывка вглубь леса человеческие лица в его сознании стали восприниматься лишь как бесформенные смазанные пятна. Зря, зря он так задержался - теперь ему остается нестись, не жалея сил, и не факт, что охотники потеряют его след. Остается надеяться на то, что он уберет свои мощи достаточно быстро, чтобы треклятые люди сами же и затерялись в своем лесу, орк их забери.
Брыг метался то вперед, то в сторону, добавляя следопытам работы, и молясь, чтобы лес, который никогда не был его стихией, на этот раз смилостивился.